Когда родился первый ребенок, Илюшка, Рачитель
избил жену поленом до полусмерти: это было отродье Окулка. Если Дунька не наложила на себя рук, то благодаря именно этому ребенку, к которому она привязалась с болезненною нежностью, — она все перенесла для своего любимого детища, все износила и все умела забыть. Много лет прошло, и только сегодняшний случай поднял наверх старую беду. Вот о чем плакала Рачителиха, проводив своего Илюшку на Самосадку.
Избив жену, Гришка исчезал иногда на всю ночь, иногда не являлся и в воскресенье. Она, вся в синяках, встречала его суровая, молчаливая, но полная скрытой жалости к нему, оборванному, часто тоже избитому, в грязи, с налитыми кровью глазами.
Неточные совпадения
Он слушал разговор Агафьи Михайловны о том, как Прохор Бога забыл, и на те деньги, что ему подарил Левин, чтобы лошадь купить, пьет без просыпу и
жену избил до смерти; он слушал и читал книгу и вспоминал весь ход своих мыслей, возбужденных чтением.
Офицер требовал, чтобы были надеты наручни на общественника, шедшего в ссылку и во всю дорогу несшего на руках девочку, оставленную ему умершей в Томске от тифа
женою. Отговорки арестанта, что ему нельзя в наручнях нести ребенка, раздражили бывшего не в духе офицера, и он
избил непокорившегося сразу арестанта. [Факт, описанный в книге Д. А. Линева: «По этапу».]
Закончилась эта дикая сцена тем, что Галактион
избил Харитину, зверски
избил, как бьют своих
жен только пьяные мужики, а потом взял и запер в комнате, точно боялся, что она убежит и будет жаловаться на него.
— «Я тебя, говорит, теперь и в лакеи-то к себе, может, взять не захочу, не то что
женой твоей быть». — «А я, говорю, так не выйду, один конец!» — «А я, говорит, сейчас Келлера позову, скажу ему, он тебя за ворота и вышвырнет». Я и кинулся на нее, да тут же до синяков и
избил.
Известно, остервенился зверь,
жену избил на чем свет стоит, учителя в палки поставил, а к Порфирию Петровичу с тех пор доверие неограниченное питать стал.
Люди схватят его, будут судить и сошлют в Сибирь, как сослали его отца… Это возмущало его, и он суживал свою жажду мести до желания рассказать Кирику о своей связи с его
женой или пойти к старику Хренову и
избить его за то, что он мучает Машу…
Александр не раз являлся в город, отнимал у
жены все зажитые ею платья и вещи и рубил их в мелкие кусочки на пороге, а
жену избивал и уводил в деревню.
— А такой был в Гаях у нас человек, отец ей, Корней Васильевым звали. Богатей был. Так возгордился на
жену. Ее
избил и ее вот испортил.
Проспались. Никифор опять воевать.
Жену избил, и сватьям на калачи досталось, к попу пошел и попа оттрепал: «Зачем, говорит, пьяный пьяного венчал?» Только и стих, как опять напился.
Подошел татарский царь ко граду Великому Китежу, восхотел дома огнем спалить, мужей
избить либо в полон угнать,
жен и девиц в наложницы взять.
Затем он опять рассказал, какая у него осталась дома красивая и умная
жена, потом, взявшись обеими руками за голову, он заплакал и стал уверять Семена, что он ни в чем не виноват и терпит напраслину. Его два брата и дядя увели у мужика лошадей и
избили старика до полусмерти, а общество рассудило не по совести и составило приговор, по которому пошли в Сибирь все три брата, а дядя, богатый человек, остался дома.